А. Ю. ЦОФНАС
Профессор А. И. УЁМОВ
Не каждого человека, даже профессионально работающего в области философии, без иронии назовешь “философом”. В своей среде мы обычно называем коллег “преподавателями философии”. Но в истории Одессы, не только настоящей, но, пожалуй, и прошлой, есть один человек, которого можно без опасения оказаться претенциозным, назвать философом — это Авенир Иванович Уемов.
Писать о нем не просто по многим причинам. Трудно писать о крупном мыслителе как бы берешь на себя самонадеянное обязательство не только неординарного человека, но еще и оценить его идеи. Вообще трудно говорить о человеке, которого и так «все знают».
Так что не будет здесь ни обычной биографии ученого, ни портрета общественного деятеля, ни назидательного рассказа о том, как достичь популярности и интеллектуальных высот. Максимум, что будет, так это описание некоторых, надеюсь характерных, эпизодов биографии и изложение отдельных идей.
СТАНОВЛЕНИЕ. Философом никто не рождается. Веня Уемов родился в 1928 году у мамы-бухгалтера и папы-сапожника в селе Васильевском. Шуйского района Ивановской области, может быть самой русской области в России. Никакого особого воспитания в детстве ему не дали. Получил несколько мудрых советов от отчима, пока тот не стал, еще до войны, узником и смертником ГУЛАГа. Был ли вундеркиндом? Трудно сказать. Боюсь, что в его семье слово это вообще не употреблялось. Если чем и выделялся, то тем, что был толстым мальчиком, а значит насмешки ребят, избыток одиночества, чтение и самоосуществление в мечтах. О чем мечтал? Не о философии, конечно. В 1935 году судьба забросила семью во Владивосток, а там море-океан. Мечтал о дальних странствиях, о морских сражениях.
Учился хорошо, много читал, но сам, по интересу, а не по тоталитарно единым школьным требованиям. Втайне Веня даже пишет сатирические стихи на школьные порядки. Итог — сначала попытка после 7-го класса попасть в военно-морскую школу, куда не пропустила медкомиссия, а затем уход в морской техникум. Там необычный, самолюбивый и самонадеянный мальчишка, который «слишком много знал», увы, оказался не ко двору. Проучившись год, несостоявшийся 15-летний капитан решает поступать в политехнический институт. В институте удивились. Желая, по-видимому, отделаться от назойливого несмышленыша сказали: вот если сдашь все школьные предметы 8-10 классов за 3 месяца, примем. Он сдал. Сдавать экзамены экстерном понравилось. Возникло ощущение хозяина своей судьбы и победы над сверстниками-обидчиками. Появился навык учиться самостоятельно.
В политехническом очень быстро научился... пропускать лекции. Они ему казались пустой тратой времени. В 16 лет он пишет проект реформы образования, к которому неоднократно возвращался в течение 50 лет! Математикой интересовался, а вот технические дисциплины привлекали мало. Однажды прочитал в библиотеке Гельвеция с интригующим названием «О человеке». Возник интерес к философии, стал читать и другие книги, прочел двухтомную «Историю философии», что не помешало, правда, «завалить» зачет по основам марксизма-ленинизма.
Приобретя вкус к самообразованию, студент Уемов понял, что ему по силам и более заманчивые вершины. После второго курса он оставляет Владивосток и без денег и скарба, со многими приключениями (ведь только закончилась война) отправляется поступать в МГУ. Принят, конечно, не был — кого интересовал неординарный студент школьного еще возраста, если у него не имелось московской прописки. Приняли в Институт аэрофотосъемки, геодезии и картографии, дали общежитие и заодно возможность возобновить попытки попасть в МГУ.
Ни на мехмате, ни на физфаке сдать экзамены экстерном, не разрешили. Декан же философского факультета сказал, что место есть только на II курсе. Надо было лишь... сдать экзамены за три семестра. На все это было отпущено аж 2 недели! Что ж, к экстремальным ситуациям Веня привык, экзамены сдает, хотя и не все, и в 1946 году становится студентом философского факультета, который заканчивает через три года с отличием и с рекомендацией поступать в аспирантуру Института философии АН СССР.
Не все шло гладко и во время учебы в МГУ. Так, на IV курсе студент Уемов получил комсомольский выговор «за уход в науку и отрыв от группы». Затем, буквально по гомеопатическому принципу, выговор был снят — «за отличную учебу и успешную защиту диплома». При поступлении в аспирантуру также не обошлось без приключения. Молодой человек вздумал шутить с режимом: на анкетные вопросы типа «Участвовал ли во Временном правительстве?» ответил с юмором (видно предчувствовал, что придется жить в Одессе). Режим шуток не любил, Уемову было отказано. В аспирантуру его приняли на своем, же факультете, на кафедру логики, где он в 24 года защитил кандидатскую диссертацию. Докторская будет защищена также по логике в 36 лет, в 1964 году, когда А. И. Уемов уже работал в Одессе.
Почему все же выбор пал не просто на философию, но на то без чего она немыслима, на логику? И не просто на логику, а на те ее разделы, которые могут быть использованы для уточнения традиционно нечетких, качественных рассуждений?
Обычно, когда говорят о прогрессе, имеют в виду научно-технический прогресс. С большими или меньшими издержками людям удавалось обставить свою внешнюю жизнь удобствами. А это было бы невозможно, если бы мы не умели однозначно согласовывать свои действия. Наука выработала многочисленные средства такого согласования от математического до технологического. Однако согласования в общественной и личной жизни сегодня так же трудны, как и 30 веков назад! Почему-то несмотря на тысячи рецептов счастья, данных умными людьми всех веков цивилизации, включая того же Гельвеция, «сумма счастья» как будто не увеличивается.
Еще студентом А.И. Уемов понял, что «сходу» проблема не решается, что прежде всего надо научиться строже выражать то, что на естественном языке обычно передают образами, метафорой. Следует посмотреть нельзя ли как-то повысить надежность рассуждений такого рода. С 1947 года его не оставляет мысль о разработке специального формального аппарата для этих целей. Это главное. А для диссертаций можно взять иное, например — проблему повышения достоверности выводов по аналогии.
Кандидатская «Аналогия в современной технике» защищалась не гладко. Были высказаны сомнения в философском, характере диссертации мало, мол, цитат из классиков марксизма. Другое обвинение, столь же страшное в космополитизме: много ссылок на работы западных буржуазных логиков. И все же при тайном, голосовании большинство членов Совета проголосовало «за». Через 12 лет общественная ситуация была иная и докторская «Вещи, свойства и отношения и теория выводов по аналогии» была защищена блестяще. Оппонировали В.Ф. Асмус, П.В. Копнин, А.А. Зиновьев. Теоретическая основа диссертации была опубликована еще до защиты в 1963 году.
«ВЕЩИ, СВОЙСТВА И ОТНОШЕНИЯ». У книги с этим названием оказалась довольно счастливая судьба. Ее переводили на иностранные языки, а в те годы для философской работы это было удивительно. На нее очень часто ссылались в статьях и книгах по философии. Книга выдержала испытание временем, потому что и через 30 лет на нее все еще «идут» ссылки, хотя переизданий не было, и найти ее в библиотеке задача не из простых.
Основная идея книги: вещи, свойства и отношения — это не разные типы сущностей, а скорее разные их аспекты. Было предложено различия между ними считать не более, чем, функциональными. Скажем, что такое “брат”? Это может быть и объект, которому приписано некоторое свойство, например, “старший”, но это может быть и свойство некоторого Ивана, или отношение, установленное между Иваном, и Петром. Эта точка зрения гораздо лучше, чем прежние, позволяла осмыслить проблемы физики XX века и недавно возникшей кибернетики.
АНАЛОГИЯ И МОДЕЛИРОВАНИЕ. В двух своих, связанных единым замыслом, монографиях, написанных по материалам, докторской, «Аналогия в практике научного исследования: Из истории физико-математических наук» (1970) и «Логические основы метода моделирования» (1971) Уемов использует категориальный базис вещей, свойств и отношений и предлагает оригинальный способ выражения структур выводов по аналогии. Показав себя зрелым и тонким логиком, он исследует различные типы аналогий в философии, в классической и современной физике, включая термодинамику, оптику, теории электричества и магнетизма, специальную и общую теорию относительности, квантовую механику, теорию элементарных частиц, а также аналогии в истории математики (дифференциальное исчисление, аналитическая геометрия, проективная геометрия, геометрия неэвклидова типа, теория чисел, высшая алгебра), в истории технического моделирования, в кибернетике. Вот когда пригодились негуманитарные «заходы» студента Уемова! Все это завершалось классификацией выводов по аналогии и классификацией моделей.
«СИСТЕМА ВЕЗДЕ!» «Восклицание это принадлежит не Уемову, а известному ученому-биологу Л. фон Берталанфи, почитаемому в качестве основателя общей теории систем. На самом деле Берталанфи создал не «общую», а обобщенную теорию: он обобщил, знания о биологических системах на некоторые другие области. Аналогичным образом поступали и другие авторы с той только разницей, что обобщение шло от математики, физики и иных уже известных дисциплин. Системы обнаруживались вроде бы везде, но всюду были и объекты, системами не признаваемые. Мир разделился на системы и не системы. По Уемову же не мир делился на системы и конгломераты, а всякий предмет мог рассматриваться как то или другое в зависимости от способа его представления. Путь от понятия модели к «системе» был естественным и, видимо, неизбежным.
Системный подход к исследованию объектов как систем открывал новые горизонты. В конце 60-х годов при кафедре философии Одесского государственного университета была открыта хозрасчетная лаборатория, где А.И. Уемов с группой сотрудников и аспирантов доводил идею понимания объектов как систем до уровня общей теории систем. Определив систему, ее смысл («концепт»), структуру и элементы на базе философских категорий свойства, отношения и вещи, можно было прояснить ряд свойств самих объектов именно как систем. Такие свойства, как однородность, завершенность, стабильность, надежность, упорядоченность, уникальность, целостность и ряд других, стали теперь описываться четко в качестве значений системных параметров. Проведя гигантскую эмпирическую работу по установлению взаимозависимости разных значений системных параметров, удалось сформулировать несколько десятков системных закономерностей и искать им практическое применение. Вот только...
Уемову не дает покоя мысль, что полученные закономерности носят эмпирический характер со всеми недостатками эмпирических законов, а кроме того, несут на себе следы многозначности естественного языка, в котором они сформулированы. Профессор Уемов возвращался к тому, с чего начинал студент и аспирант Уемов. Подходящего языка не было. На его создание, если считать от первых попыток (сборник «Проблемы формального анализа систем» 1968 года) до сего дня, когда последний вариант языка публикуется в Бразилии, ушла четверть века.
Язык тернарного описания. Уемову нужен был язык соответствующий его представлениям о структуре бытия. Создание такого языка значительно перекрывало бы потребности непосредственно системных исследований. Задача оказалась решаемой, когда в основу языка была положена не только упомянутая тройка философских категорий, но и еще одна: категории определенного, неопределенного и произвольного, которым не очень-то «везло» на исследователей из числа философов.
Множество логических новинок было предложено Уемовым и небольшой группой его сотрудников (с 1973 года он возглавляет отдел системных исследований в Одесском институте экономики). Принимаются эти новинки после публикации книги «Системный подход и общая теория систем» (1978) и особенно после специального изложения построенного языка в ежегоднике «Системные исследования» (1984) традиционными логиками «со скрипом»: обычная судьба всего нового в науке.
Как бы то ни было, принципиально новое исчисление построено, а это событие не конъюнктурного масштаба. Предыдущими вехами на этом пути были логика Аристотеля и логика отношений. Задача четкого выражения качественных суждений о добре и зле, вере и знании, счастье и справедливости как будто приблизилась.
И прочая, и прочая. Меньше всего хотелось бы создать у читателя впечатление, что наш одесский философ Авенир Иванович Уемов — ученый, отгородившийся от мира желанием реализовать навязчивую студенческую идею. Я только пытался выявить стержень духовной жизни этого неординарного человека, а точнее, тот самый «концепт», соответственно которому подбирался образ (структура) жизни, а уж события-элементы случаются как бы сами собой. Концепт это и есть то, что делает жизнь осмысленной и от целостной. Не в том ли и состоит счастье, чтобы жизнь не рассогласовывалась с духовными целями?
Многое в жизни этого человека как будто не «работает» на первоначальный замысел. Так и говорили: Уемов разбрасывается. Судите сами. Было и граждански смелое выступление в защиту шельмуемой кибернетики еще до XX съезда КПСС, и десятки стало самым разным проблемам философии, философским, вопросам естествознания, по логике, и популярные книжки вроде «Истины и путей ее познания», «Логических ошибок. Как они мешают правильно мыслить», «Машины и мысли», «Что такое материя и каково ее строение», “О временном соотношении причины и действия” (работы переводились на многие европейские и даже китайский языки). Авенир Иванович уже много лет руководит философским обществом в Одессе, на заседания которого собираются далеко не только те, кому это нужно по долгу службы. Были и десятки аспирантов. Школьники тоже не обошли Авенира Ивановича своим вниманием, избрав его президентом так называемой Малой Академии наук. Были, конечно, и бесчисленные публичные лекции, выступления по телевидению. Нельзя не упомянуть и про политическую деятельность — Уемов последовательно выступает за демократизацию политической жизни на Украине, за приоритетность прав личности. Многие, зная его именно как политического деятеля, представления не имеют о нем как об ученом. И прочая, и прочая. Иной раз кажется, что в сутках этого человека ну никак не 24 часа. Ведь его хватает еще и на шутку, на нестандартные поступки. Но чего не было, так это научных трудов или поступков, противоречащих духовным установкам. Не это ли мы и называем целостной личностью?
