Философская школа Авенира Ивановича Уемова

Относительно выдвинутой группой известных польских авторов идеи универсализма был бы, пожалуй, уместен известный афоризм Мартина Хайдеггера, высказанный им по поводу философии: "Философия есть способ быть повсюду дома". Мы лишь немного расширим данное суждение и скажем, что универсализм – это концепция, призванная обосновать такой способ совместной жизни различных этносов и государств, культур и цивилизаций, людей с различными аксиологическими установками и разной конфессиональной ориентации, который позволил бы им, не теряя собственной специфики или, как говорят, своего лица, быть "повсюду дома", ощущать свою ценность и осмысленность своего бытия – не путем всеобщей унификации, а именно благодаря несхожести с другими. Основным принципом универсализма, таким образом, является определенным образом истолкованный принцип толерантности, обеспечивающий самосохранение человечества.

Ясно, что в силу своей глобальности и междисциплинарного характера универсализм просто не может не интересоваться иными проблемами общечеловеческого значения – экологическими и культурологическими, политическими и лингвистическими, экономическими и психологическими, социологическими и педагогическими, биологическими и космологическими, т.е. всем тем, что позволяет обнаруживать единство в различиях. Однако при таком широком разбросе участников универсалистского движения ему грозит опасность, во-первых, вылиться в "разговор глухих" – настолько различны концептуальные каркасы участников обсуждения основной идеи, а во-вторых, его подстерегает участь концепции, которая, в силу своей чрезвычайной общности стала бы, по мысли Бертрана Рассела, ничтожным знанием обо всем, либо всеобщим знанием ни о чем.

Кажется, что выход из этих трудностей мог бы быть найден на путях перевода проблемы в русло чисто философского обсуждения – философия привычна к глобальной постановке вопросов человеческого бытия и к организации "разговора" различных наук и вненаучных областей культуры. Но… в таком случае может возникнуть новая опасность.

Дело в том, что решения философа (если, конечно, его философия не превращена, как то было с марксистской философией, в официальную идеологию) никогда не были обязательны для тех, кому они адресованы, никогда не принимались к исполнению, как, скажем, директивы политических организаций или как, к примеру, научные идеи в процессе их технического воплощения. Всякая философия всегда оказывалась не более, чем еще одним способом понимания действительности – на фоне других возможных способов, каждый из которых предполагает возможность и иных решений. Философия по необходимости толерантна, всегда оставляет возможность личного решения относительно обсуждаемых проблем, что является ее безусловным плюсом для бытия культуры и широкого "разговора человечества" (Р.Рорти).

Однако данный плюс оборачивается минусом, когда речь идет об универсализме. В условиях глобальных экологических тупиков, в условиях, когда экономические или этнические проблемы перестали быть частным делом отдельных стран или даже регионов, когда транспортной и информационной сетью опутано вся Земля (не говоря уже о радио- и телекоммуникациях, сегодня в Интернет уже включено более 60-ти миллионов человек по всему земному шару), универсализм перестал быть делом свободного выбора. Он стал едва ли не единственным путем к выживанию человечества, концепция универсализма перестала быть тем, что может быть принято или не принято, как это имеет место по отношению к философским концепциям. У неё просто нет альтернатив: или мы научимся жить единым целым, или будет утрачена перспектива и смысл дальнейшей жизни. Принимая принцип толерантности, сам универсализм не может себе позволить роскошь толерантности по отношению к противоположным концепциям – религиозной или национальной нетерпимости, классовой или этнической вражды, любым идеологиям ксенофобии и т.п.

Перевод обсуждения проблемы универсализма исключительно в философское русло имел бы и еще один серьёзный дефект. Философские рассуждения, как правило, ведутся в натуральном языке, имеющем, с точки зрения прагматического применения результатов обсуждения, известный недостаток – полисемантизм. Рассмотрение некоторых философских проблем (как правило, методологического характера) с помощью тех или иных логических исчислений принимается далеко не всеми и часто оставляет ощущение, будто самое главное – гуманистическая мировоззренческая позиция философа – остаётся "за кадром". Философия в целом не имеет единого интерсубъективного и интерэтнического языка – такого, на котором говорят ученые, такого, на котором они могут получить относительно однозначный результат и затем проконтролировать свои заключения. Но ведь если универсализм и в самом деле не имеет альтернатив, то он должен быть более "технологичным", чем философия, стремиться к однозначному выражению именно на интерсубъективном языке – иначе не достичь общечеловеческого взаимопонимания и не принять судьбоносных для человечества решений.

По-видимому, нет иного пути, кроме как превращение универсализма из общекультурной концепции в концепцию научную. Но тогда адекватным (т.е. таким, которое способно говорить об объекте в том же смысле, но иными средствами) способом выражения этой концепции может выступать так называемая параметрическая теория систем (ПТС) и, соответственно, ее формальный язык – язык тернарного описания (ЯТО)[1].

В самом деле, чего добивается универсализм, как не утверждения такой социальной системы, те или иные структуры которой (экономическая, экологическая, политическая, культурная) позволяли бы её элементам (отдельным людям, этносам, нациям, культурам, языкам, конфессиям и т.д.) сохранять тенденцию к выживанию и саморазвитию? Но говоря об этом мы уже перешли к терминам теории систем: ведь "система" и определяется как произвольная вещь, некоторые отношения которой выполняют заранее фиксированный концепт. Фактически, нет ни одного термина, выражающего концепцию универсализма, который не имел бы теоретико-системного характера – неважно, сделано ли это эксплицитно или подразумевается имплицитно.

Скажем, участниками универсалистского движения весьма активно используется термин "целостность", без которого стали бы непонятными идеологемы "регионализма", "европеизма", "западничества", "африканизма", "мусульманского мира", "глобализма" и т.п. Но какая целостность имеется в виду? Идет ли речь о той целостности, которая характеризуется принципиальной неделимостью и отсутствием внутренних взаимодействий у некоторой вещи ("тотал" у В.В.Кизимы, "холл" у А.В.Московского, просто "Целое" у И.З.Цехмистро; представление о такой целостности по В.Н.Костюку[2] восходит еще к Пармениду с его Единым, а по А.В.Московскому[3] – к Платону)? Или речь идет о той целостности, когда некоторые несвязанные в данном отношении предметы просто рассматриваются под определенным углом зрения вместе (куча камней или реестр разнородных предметов)? Или о той, которая подразумевает лишь полноту подбора элементов (системы типа мозаики)?

Скорее всего имеют в виду ни то, ни другое, очень редко – третье, но, увы, и не то, что в разных контекстах всегда означало бы одно и то же. Параметрическая теория систем как раз и позволяет различать различные понятия – разные виды целостности как линейного системного параметра (то есть такого свойства вещи, которое может быть обнаружено у нее, во-первых, лишь в результате системного представления и, во-вторых, изменяется по степеням), в частности, такие, как концептуальная, структурная, субстратная[4]. При этом не предполагается необходимость количественного измерения степеней целостности – ПТС измеряет целостность по степеням неопределенности.

В контексте рассуждений об универсализме чаще всего подразумевается поиск такой степени концептуальной целостности (объединяющей идеи) и такой степени когерентности (связности элементов), которая оказалась бы и не минимальной, и не максимальной, а именно оптимальной. Образно говоря, и объединяющая идея, и подобранные под эту идею отношения не должны быть такими, чтобы позволить брату задушить другого брата в слишком тесных дружеских объятиях.

Разумеется, эффективность применения системного подхода для развития концепции универсализма не ограничивается только задачей уточнения используемых понятий. Использование ПТС позволило бы делать и научно обоснованные заключения по конкретным вопросам. Взять хотя бы споры о предпочтительности унитарного либо федерального обустройства социальной жизни.

Федерализм и унитаризм - две популярные альтернативные концепции. С ними связаны влиятельные политические и культурные движения, которые далеки от толерантности: споры порой заканчиваются обвинениями либо в шовинизме, авторитаризме, тоталитаризме и т.д., либо в сепаратизме, региональном эгоизме, отсутствии патриотизма и т.п. Истеблишмент молодых государств обычно поддерживает идею унитаризма. Ему кажется очевидным, что федеральное государство - это государство, не способное к сохранению независимости. А потому de facto централизованное управление предпочитается местному самоуправлению, ассимиляция культур титульной культурой - культурно-национальной автономии.

Поскольку речь идет о социальных системах, анализ которых, ввиду их сложности, как правило, оказывается невозможным обычными математическими средствами, оппоненты удовлетворяются спекулятивным (метафизическим) обоснованием и апелляцией к эмоциям потенциального электората. Уровень доказательности никого особенно не заботит и остается крайне низким. В этих условиях практически незаменимым средством научного анализа остается теория систем, позволяющая взглянуть на социальные системы как на объект, генезис которого подчиняется закономерностям эволюции любых систем с аналогичными системными характеристиками.

С точки зрения параметрической теории систем опасения унитаристов обоснованы только в условиях актуальной военной угрозы. В нормальной же ситуации, когда структура системы выполняет предписанный ей замысел, выживание социальной системы обеспечивается, по крайней мере, такими системными параметрами, как стабильность, надежность, авторегенеративность (самовоспроизведение). Однако, согласно закономерностям ПТС[5], все эти признаки, хорошо сочетаясь друг с другом, плохо коррелируют с высокой валидностью "сильных систем" (это такие системы, которые существенно меняют элементы и структуры, входящие в их состав), с гомогенностью, центрированностью. Авторегенеративность, например, требует (т.е. это – не вопрос выбора того или иного политического или культурного деятеля, коль скоро он принял соответствующий концепт) автономности элементов, т.е. в политическом, экономическом и общекультурном смысле - именно федерализма. Тогда оказывается, что с системной точки зрения современные сторонники укрепления независимости и ускоренного развития своих государств, отстаивая унитаристский принцип, действуют, тем не менее, в ущерб собственной идее.

Таким образом, из сказанного можно сделать два вывода. Во-первых, идея универсализма, чтобы не утонуть в слишком общих рассуждениях, должна, по-видимому, стремиться к достраиванию в виде научной концепции – т.е. отвечать всем требованиям, которые обычно предъявляются к научной теории. Риск слишком велик, чтобы мы могли позволить себе плохо или лишь приблизительно понимать друг друга. Во-вторых, как раз в силу своей универсальности и наличия формальных средств для получения вывода параметрическая общая теория систем способна выполнить роль средства научного представления идеи универсализма.

[1] См: Логика и методология системных исследований.– Под ред. Л.Н. Сумароковой.–Киев-Одесса: Вища школа, 1977; Уёмов А.И. Системный подход и общая теория систем.–М.: Мысль,1978; Его же. Основы формального аппарата параметрической общей теории систем // Системные исследования. Методологические проблемы. Ежегодник. 1984.– М.: Наука, 1984.– С. 152-180; Его же. Основы практической логики с задачами и упражнениями.– Одесса: Одесский государственный университет, 1997.– С. 212-247; и др.

[2] Костюк В.Н. Потенциальная реальность // Системные исследования. Методологические проблемы. Ежегодник. 1992-1994. – М.: Эдиториал УРСС, 1996.– С. 115-135.

[3] Московский А.В. Платон, Флоренский и современная наука // Сознание и физическая реальность.– Т1.– № 1-2.– 1996.– С. 33-41.

[4] См.: Целевые комплексные программы хозяйственного освоения ресурсов мирового океана / Уемов А.И., Веселов Ю.В., Глушков В.Е. и др. – К.: Наукова думка, 1988.– С. 23-34.

[5] См: Уёмов А.И. Системный подход и общая теория систем.– С. 180-186