|
Понятие структурной онтологии не столь широко распространено, как термин «метафизика».
Под метафизикой, начиная со Средних веков, имели в виду универсальную картину мира, построенную объективистским способом – согласно принципам и следующим из них предположениям о том, как устроен мир «сам по себе», без учета неизбежных отпечатков, которые оставляет на этой картине ее автор. В разное время метафизика включала в себя представления о природе, о человеке, о том, что такое добро и зло, душа, счастье, что есть Бог, и о средствах обоснования самой этой картины мира. Теперь уже все согласились, без метафизических предположений (предпосылок) невозможно никакое, в том числе научное, знание.
Онтология – это сердцевина метафизики, она касается принципов устройства мира («бытия») как такового. В этом смысле к миру можно обратить, кажется, только три вопроса: 1) существует ли этот мир и какова его природа? 2) какова структура мира? 3) какова динамика мира, как он меняется, если такое изменение признается?
Структурная онтология – это ответы на второй вопрос. Такие ответы, пожалуй, наиболее фундаментальны и для самой онтологии. Никакое понимание мира не может быть построено без структурно-онтологических предпосылок.
Любые системные исследования предполагают использование понятий из области структурной онтологии. К фундаментальным понятиям структурной онтологии обычно относят целый ряд понятий, в частности, такие, как содержание и форма, часть и целое, единичное и общее, пространство и время и др.
Однако ни одно из этих понятий не может быть представлено без ссылок на философские категории вещи, свойства и отношения, а также на категории определенного, неопределенного и произвольного. Этими понятиями интересовался еще Аристотель. Однако их отчетливо категориальный характер был осознан благодаря трудам А. И. Уёмова. Именно он показал, что признание «первичности» тех или иных понятий из этих двух троек категорий лежит в основе различения структурно-онтологических концепций. Их различение ничуть не менее важно, чем, например, пресловутое противопоставление материализма и идеализма в натуральной онтологии. Без этих двух троек категорий невозможно определить и понятие системы.
Для ознакомления с вопросами структурной онтологии воспользуйтесь поиском по сайту, а также загляните в Библиотеку сайта и раздел с отдельными публикациями. Знакомство со структурной онтологией рекомендуется начать с основополагающей работы А.И.Уемова "Вещи, свойства и отношения". Эта работа определила тот вариант структурной онтологии А.И. Уемова, который получивл название эмпирического реализма. На основе идей, содержащихся в этой работе, А.И.Уемовым была построена теория выводов по аналогии, параметрическая общая теория систем и язык тернарного описания. На сайте эта книга представлена в формате PDF с возможностью полнотекстового поиска, а также закладками, обеспечивающими удобную навигацию по тексту. "Вещи, свойства и отношения" вышли в 1963 г. и в этой работе еще нет категорий определенного, неопределенного и произвольного. Объединение этих двух троек категорий представлено в разных работах, в частности, в фундаментальной работе по параметрической теории систем, так называемой "синей книге", - монографии А.И.Уемова "Системный подход и общая теория систем" (1978), которая также представлена на сайте. В более сжатом виде с основными идеями школы Уемова в области структурной онтологии можно познакомиться, отыскав на сайте популярную книжку "Системные аспекты философского знания".
|
|
Учитывая то обстоятельство, что в качестве системы можно понять произвольную вещь, формальный язык должен был соответствовать представлениям Уёмова об универсальной структуре бытия. Это значит, что возможности нового языка не должны исчерпываться задачами только системных исследований. В основу «языка тернарного описания» (ЯТÓ) были положены две тройки философских категорий: 1) вещь, свойство и отношение и 2) определенное, неопределенное и произвольное. Был принят принцип не абсолютного, а функционального различения категорий в каждой из этих троек. Причем, в соответствии с первоначальной идеей относительно того, что вещи, отношения и свойства различимы лишь контекстуально, в ЯТО они выражаются синтаксически, а вторая тройка составила семантику этого языка.
Уемовым и небольшой группой его научных сотрудников (с 1973 по 1993 год он возглавлял отдел системных исследований в Одесском институте экономики) было предложено множество логических новинок. И по сей день эти новинки традиционными логиками принимаются «со скрипом» – пожалуй, обычная судьба всего нового в науке. Но как бы то ни было, после создания ЯТО стало ясно, что это принципиально новое исчисление, и что это событие не рядового масштаба. Возможно, предыдущими вехами на этом пути были исчисление высказываниий (в интерпретации Уёмова – «исчисление вещей»), логика Аристотеля («исчисление вещей и свойств») и логика отношений («исчисление вещей и отношений»). Задача более четкого выражения качественных суждений, в том числе о добре и зле, о вере и знании, о счастье и справедливости, о тоталитаризме и либерализме и др. – как будто приблизилась к своему осуществлению.
|
|
«Системы повсюду!» Восклицание это принадлежит не Уёмову, а известному биологу Л. фон Берталанфи, почитаемому в качестве основателя общей теории систем. Но на самом-то деле Берталанфи создал не общую, а обобщенную теорию: ведь он перенес знания о биологических системах (главным образом, организмах и популяциях) на некоторые другие области. «Системы» в его смысле можно было обнаружить отнюдь не везде: Берталанфи не стал бы рассматривать как системы то, что называют системой чисел, или треугольником, или созвездием. Аналогичным образом поступали и многие другие авторы, с той только разницей, что обобщение шло от математики, физики и иных, уже известных и вооруженных своими методами, дисциплин. В конце концов, системы обнаруживались вроде бы всюду, но, во-первых, только в соответствии с предлагаемым системщиком от данной дисциплины определением, а во-вторых, везде были и объекты, системами не признаваемые. Каждый системщик делил универсум мира на системы и не-системы. При этом всегда можно было бы спросить, не является ли любая такая «не-система» все же системой в каком-то ином, не предполагаемом автором смысле. По Уёмову же не мир делится на системы и несистемные “конгломераты”, а любой предмет может пониматься и как одно, и как другое – в зависимости от способа его представления. И дело даже не в «представлении» как умственном конструкте. Ничто не мешает думать, что если речь идет об объективно существующем предмете, то и любая из систем, построенных на этом субстрате, также существует объективно, отличаясь от иных систем только относительно: выбором аспекта, в котором этот предмет рассматривается.
Системный подход к исследованию объектов как систем открывал новые горизонты. В конце 60-х годов при кафедре философии Одесского государственного университета была открыта лаборатория, где А. И. Уёмов с группой сотрудников и аспирантов доводил идею понимания любых объектов как систем до уровня общей теории систем. Для определения вещи как системы требуется сначала зафиксировать «концепт» – смысл, в котором данная вещь понимается. Затем указывается некоторая «структура» (т.е. либо отношения, либо набор свойств, которые соответствуют этому концепту). И лишь в последнюю очередь сама вещь предстаёт в виде «субстрата» – материала, на котором осуществляется системное представление и который либо членится на элементы, либо предстает неразделенным. Кроме философских категорий свойства, отношения и вещи, для столь универсального понимания мира понадобилась еще одна тройка философских понятий: «определенное», «неопределенное» и «произвольное». Ведь речь идет о произвольной вещи, которая понимается как система, о какой-нибудь (не обязательно единственно возможной) структуре и о совершенно определенном (зафиксированном предварительно) концепте.
Такое определение «системы» оказались очень удобными для собственно системного исследования вещей. Теперь стал возможным не просто анализ непосредственно данных свойств и отношений произвольной вещи в универсуме (вроде таких, например, как масса, цвет, скорость, заряд, темперамент, сообразительность, господство и т.д.), но и специфически системных. К числу таких системных характеристик, т.е. требующих предварительного системного представления, были отнесены такие, как однородность, завершенность, стабильность, надежность, упорядоченность, уникальность, целостность и ряд других. Они стали описываться четко – в качестве значений системных параметров. Проведя гигантскую эмпирическую работу по установлению корреляции разных значений системных параметров, в лаборатории системных исследований удалось сформулировать несколько десятков системных закономерностей и обнаружить их практическое применение. Из множества публикаций на эту тему Авенира Ивановича и его учеников, назову только фундаментальную работу самого Уёмова: «Системный подход и общая теория систем» (М.: Мысль, 1978).
|
|