Философская школа Авенира Ивановича Уемова

1. Считается, что «хорошая» наука – та, которая состоит из хороших теорий, объединенных общими принципами и определенными фундаментальными понятиями. Понятие же «хорошей» теории сформировалось под влиянием классического естествознания. По классическим методологическим канонам в состав образцовой теории входят, кроме базовых понятий и принципов, еще и термины, получившие относительно однозначные определения, правила получения выводов и построения доказательств, хотя бы один закон или статистическая закономерность, а также идеализированная модель рассматриваемого объекта. Такая система знания выполняет функции не только описания, понимания, номологического объяснения, но еще и прогноза или хотя бы вероятностного предвидения.

2. Если не считать отдельных дисциплин (вроде структурной лингвистики или конкретной социологии), ни одна из гуманитарных наук этим канонам не соответствует. Однако это не мешает устойчиво именовать историю, филологию, психологию, педагогику науками. Справедливости ради надо сказать, что гуманитарные науки – не исключение. Аналогичная ситуация наблюдалась и в естествознании. Не соответствовали канонам, например, ботаника и зоология времен К. Линнея. Они считались науками не потому, что у Линнея возникла идея изменчивости видов под влиянием окружающей среды, а потому, что содержали гигантскую (и непрерывно растущую) бинарную классификацию. При этом вопрос о прогнозе – о предсказании возникновения новых видов – вплоть до внедрения в биологию (казалось бы «чужеродных»!) средств генетики, которая позволила биологии приблизиться к понятию науки в строгом смысле слова,– в то время даже не ставился. В общем случае, термин «наука», по-видимому, всегда всплывает первоначально именно в ослабленном смысле – тогда, когда знание в виде дескрипций и нарративов накапливается в больших объемах и исследователи вынуждены прибегать к типологии и классификации. Хотя остальные требования, предъявляемые к строгой науке, как правило, не выполняются (например, ответ на вопрос о номологическом объяснении почти всегда вызывает затруднения), дескрипциями, нарративами, классификациями, различными моделями понимания объекта переполнены и все гуманитарные науки. По-видимому, объективистское моделирование и классификации – достаточное основание чтобы считать их науками, пусть даже в ослабленном смысле.

3. Однако естественные науки на всех ранних этапах своего развития всегда проявляли тенденцию к повышению строгости. Существуют ли пути превращения гуманитарных наук в «науку» в строгом смысле слова? Кажется, мыслимо всего три таких направления.

– Дедуктивный путь. Никаких надежд на то, что фундаментальная гуманитаристика – от истории и общей социологии до культурологии, этики и общей психологии в видимой перспективе встанут на этот путь. Эксперимент Б. Спинозы над этикой свидетельствует о том, что плохо определенные понятия не поддаются включению в дедуктивную систему. Многое ли изменилось в этом отношении за прошедшие 350 лет? Возможно, гуманитаристика никогда и не станет дедуктивной, поскольку ее объект – не идеализации, а живые люди, живущие, в основном, в диссипативных структурах.

– Индуктивный путь. Путь генерализации – в надежде на получение в конце пути эмпирических закономерностей – для гуманитарных наук открыт, но страдает известными недостатками. Эмпирические закономерности имеют вероятностный характер и трудно верифицируемы. К тому же этические соображения мешают проводить эксперименты на людях. А главное, данный путь долог, и успех его отнюдь не гарантирован. История, психология, или педагогика, например, существуют не одно тысячелетие, но так и не приблизились к классическому идеалу науки.

– Путь «гибридизации». Это путь применения в гуманитарной науке какой-либо из уже существующих теорий, соответствующих классическому канону, и он, этот путь, кажется наиболее приемлемым. Достаточно вспомнить, насколько эффективным оказалось в свое время применение математики в физике. Однако при переходе на путь синтеза теорий надо соблюдать осторожность. Применение той же математики в социологии оставило почти нетронутым весь массив проблем, касающихся собственно человека (а не «классов», «этносов», «электората» и т.п.).

4. Прививаемая на древо гуманитаристики теория обретает в последнем случае вид метода, а метод должен быть адекватным. Адекватность же метода обеспечивается выполнением, по крайней мере, двух условий. Во-первых, он должен быть релевантным проблемам соответствующей гуманитарной дисциплины, т.е. соответствовать смыслу решаемых в ней задач. Во-вторых, он должен быть дивергентным – существенно отличаться по используемым средствам, т.е. применять инородный язык и способы решения задач, не совпадающие с теми, которые привычны для профессионалов данной области знания. Здесь – аналогия с тем, как первоначально использовалась математика в физике, но надо принять во внимание, что применение самой математики в гуманитаристике ограниченно, поскольку она, выполняя второе условие адекватности, плохо выполняет первое. Она не выражает чисто человеческие интенциональные (телеологические) отношения и не интересуется отношениями вместе с коррелятами (в данном случае, межличностными отношениями).

5. Требованиям адекватности могла бы соответствовать какая-либо общенаучная теория, например, теория информации и связи, теория знаковых систем и др. – именно потому, что она общенаучная. Вопрос только в том, насколько она окажется адекватной и насколько большой и существенный массив проблем соответствующей гуманитарной науки она способна охватить. Кажутся предпочтительными в этом отношении общие теории систем. Ведь нет такой гуманитарной дисциплины, которая не говорила бы о системах общественной или личной жизни и деятельности, системах человеческих представлений, системах ценностей и норм, системах социального управления и т.п. Все они, так или иначе, используют соответствующую системную терминологию (понятия надежности, стабильности, центрированности, автономности, регенеративности, изоморфизма, синтеза систем и т.п.). Даже если принять тезис В. Дильтея о том, что гуманитарные науки, в отличие от естествознания, не объясняют, а понимают, то и в этом случае процедура понимания – это всегда целостное представление объекта, а целостность – одна из системных характеристик.

6. Как представляется, преимуществами перед другими теориями систем обладает общая параметрическая теория систем (ПТС) [1], [2], которая не только содержит достаточно строгие определения всех упомянутых понятий, но и устанавливает их корреляции (закономерности), не опираясь при этом на количественные представления, столь малоинтересные гуманитаристике. А выполняя требование дивергентности, ПТС использует формальное неклассическое исчисление – язык тернарного описания (ЯТО) [3]. В любой из гуманитарных наук можно выделить системологическую проблематику, которая с помощью ПТС и ЯТО получит адекватное представление и соответствующие номологические объяснения.

7. Однако возможности ПТС не беспредельны. И дело вовсе не в том, что теории, построенные по классическому образцу (ПТС – в их числе), интересуются лишь общим, а не единичным, а потому не способны интересоваться индивидуальным – уникальной и неповторимой личностью или, например, произведением искусства. Помимо общего, естествознание интересуется и единичными, и уникальными вещами (Большой взрыв, возникновение жизни и проч.). Если гуманитарные науки – науки, то они обречены на поиски общих закономерностей. Дело в другом. Проблематика гуманитарных наук не сводима исключительно к характеристике систем. Как и математике, системному анализу не поддается специфика интенциональных отношений. Можно указать, по крайней мере, еще две границы ПТС. (Указание границ, разумеется, ни в коей мере не мешает применению ПТС к решению множества иных традиционных проблем гуманитарных наук, с этими границами не связанных). Во-первых, ПТС ничего не говорит о том, где системщик берет свои концепты. Системное представление начинается с того, что под определенный («заранее заданный, предполагаемый») концепт подбирается некоторое отношение, выполнимое на интересующем исследователя объекте. Поиск концепта – это уже не по части ПТС, а, возможно, по ведомству феноменологии. Во-вторых, почти всё, что написано о ПТС, касается макрообъектов. А неклассическая наука, начиная с квантовой механики, описывает «странные» миры, в том числе и «большие системы», которые находятся вдали от динамического равновесия и способны порождать «порядок из хаоса». Как это представить в ПТС и ЯТО – этим никто пока не занимался. Как, вообще, выразить идею необратимости времени, столь существенную не только для биологии и социологии, но и для описания становления личности? Как представить на ЯТО диссипативные структуры, характерные для социальных популяций?

8. Наконец, еще одну надежду на относительное повышение (понижение?) статуса гуманитарных наук дает именно влияние синергетики на науку вообще. (Хотя и синергетика обращена к количественному анализу систем с числом дискретных элементов и отношений, сравнимых с числом Авогадро). Если идеалом «хорошей» науки остается количественный анализ, то граница естествознания и гуманитарных наук сохраняется, а общая параметрическая теория систем является одним из очевидных путей их сближения. Но важно уже то, что наука отказывается от образца классических научных теорий. Синергетика существенно, например, ослабила требование прогноза: возникновение очередных точек бифуркации непредсказуемо. Соответственно повышается и роль нарратива в науке. Тем самым наука как бы сама делает шаг навстречу традициям гуманитарного рассуждения. При этом, конечно, остается обширная «ничья земля» и – поле для дальнейших размышлений.

________________________

1. Уемов А. И. Системный подход и общая теория систем.– М.: Мысль, 1978.

2. Уёмов А.И., Сараева И.Н., Цофнас А.Ю. Общая теория систем для гуманитариев.– Warsza–wa: Uniwersitas Rediviva, 2001.

3. Avenir I. Uyemov. The ternary description language as a formalism for the parametric general systems theory: Parts 1-3 // International Journal of General Systems.– 1999, vol. 28 (4-5); 2002.– Vol. 31(2); 2003.– Vol. 32(6).

ОПУБЛИКОВАНО: Гуманітарно-наукове знання: становлення парадигми. Матеріали міжнародної наукової конференції 7-8 жовтня 2011 р., м. Чернівці.– С. 12-15.